Неточные совпадения
Местами расходились зеленые чащи, озаренные солнцем, и показывали неосвещенное между них углубление, зиявшее, как темная пасть; оно было все окинуто
тенью, и чуть-чуть мелькали в черной глубине его: бежавшая узкая дорожка, обрушенные перилы, пошатнувшаяся беседка, дуплистый дряхлый ствол ивы, седой чапыжник, [Чапыжник — «мелкий
кривой дрянной лес, кустами поросший от корней».
Незаметным образом я привязался к доброму семейству, даже к Ивану Игнатьичу,
кривому гарнизонному поручику, о котором Швабрин выдумал, будто бы он был в непозволительной связи с Василисой Егоровной, что не имело и
тени правдоподобия; но Швабрин о том не беспокоился.
Литератор откинулся пред ним на спинку стула, его красивое лицо нахмурилось, покрылось серой
тенью, глаза как будто углубились, он закусил губу, и это сделало рот его
кривым; он взял из коробки на столе папиросу, женщина у самовара вполголоса напомнила ему: «Ты бросил курить!», тогда он, швырнув папиросу на мокрый медный поднос, взял другую и закурил, исподлобья и сквозь дым глядя на оратора.
Тонкие,
кривые ножки вырастали на
тени, по мере удаления от свечки причудливо растягивались и не обрезывались, а как-то смешивались с темнотою, словно пощупывая там что-то или кого-то подкарауливая.
Неподалеку от моста, перекинутого через бурливый и грязный горный поток, выбегала из-под земли, в
тени кривых дубов и густого орешника, говорливая, холодная струйка воды.
Сени и лестницу я прошел, еще не проснувшись хорошенько, но в передней замок двери, задвижка, косая половица, ларь, старый подсвечник, закапанный салом по-старому,
тени от
кривой, холодной, только что зажженной светильни сальной свечи, всегда пыльное, не выставлявшееся двойное окно, за которым, как я помнил, росла рябина, — все это так было знакомо, так полно воспоминаний, так дружно между собой, как будто соединено одной мыслью, что я вдруг почувствовал на себе ласку этого милого старого дома.
Иногда девица нравилась ему, возбуждая желание купить её ласки, но неотвязный, как
тень,
кривой мешал этому.
Я смотрел, куда старуха указывала своей дрожащей рукой с
кривыми пальцами, и видел: там плыли
тени, их было много, и одна из них, темней и гуще, чем другие, плыла быстрей и ниже сестер, — она падала от клочка облака, которое плыло ближе к земле, чем другие, и скорее, чем они.
Первое впечатление у всех было такое, как будто они никогда не выберутся отсюда. Со всех сторон, куда ни посмотришь, громоздились и надвигались горы, и быстро, быстро со стороны духана и темного кипариса набегала вечерняя
тень, и от этого узкая
кривая долина Черной речки становилась уже, а горы выше. Слышно было, как ворчала река и без умолку кричали цикады.
И, придерживаясь за забор, опираясь на палку, Носков начал медленно переставлять
кривые ноги, удаляясь прочь от огородов, в сторону тёмных домиков окраины, шёл и как бы разгонял холодные
тени облаков, а отойдя шагов десять, позвал негромко...
Гарвей, не торопясь, спрятал документ. Он сам рассматривал чуждое
кривым улыбкам изображение женщины.
Тень высокомерного удивления лежала между его бровей, сдвинутых, как две угольные барки в маленькой, тесной гавани.
— Так! — сказал
кривой, усердно тыкая палочкой в голову своей
тени, косо лежавшей у ног его. — А о чем же, малый, ты думаешь?